Мел. Взрослым о детях - Александра Бакши

Врёт! Я целый брусок уволокла!

Утыкаюсь лицом в холодную и бугристую от многочисленных покрасок парту. Я её точно ненавижу! Если бы она сейчас отвела меня в сторону и поговорила, о том, что я сделала… Если бы она достала сейчас этот мел и, да пусть даже при всех, вернула бы его на место, я бы всё ей простила.

Почему? Не знаю.

У школьных ворот меня ждет бабушка. Это странно, ведь она нечасто меня встречает. Может, училка всё же ей рассказала о произошедшем?

– Галина Петровна тебе звонила?

– Нет. С чего бы? Что-то случилось? – насторожилась бабуля.

– Ничего не случилось.

– Я шла от Тани и решила забрать тебя по дороге. Ты на кого оглядываешься? Что случилось?

– Да говорю же: ничего! – я вру. Но я не знаю, что именно случилось. Получается, я честно вру: как можно объяснить то, что сам не понимаешь?

Хотя, нет, нечестно – оно, это случилось, абсолютно точно есть.

Идем домой. Мне нравится говорить с бабушкой, слушать истории из её жизни и её времени. Я люблю бабулю. Она мне напоминает огромную советскую Детскую Энциклопедию в уставшем оранжевом переплете. Причем сразу все тома – она тоже большая.

Сейчас, в две тысячи первом году, эти книжки кажутся глупыми из-за плотных цветных матовых вставок с плакатами и лозунгами: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Из-за портретов Ленина, из-за странного, гладкого, но навязчивого языка, на котором сейчас никто уже не говорит. Но в то же время это – огромный кусок другого мира, который точно был, дышал и умер.

Когда-нибудь мы, наш мир, станет для новых людей таким же. И мы тоже будем интересны будущему миру, как кусок истории. Наверно.

Глава третья

– Вставай, уже много времени.

Почему нужно вставать, когда времени много?

Почему мы используем такие странные фразы? И, что ещё страннее, понимаем их так, как положено, а не так, как они звучат. Интересно, взрослые знают, почему? Хотя, нет. Они точно о таких вещах не думают. Им нужно много работать. Они говорят, что для нас, для детей. А дети – это их смысл жизни.

Почему? Почему другой человек должен быть смыслом их жизни? И именно человек. И именно смыслом. А дети их детей станут жить ради своих детей. Не эгоисты же. И вот так тысячи лет.

Конец ознакомительного фрагмента.